Различные формы магии и чародейства, волшебство и связь с потусторонним миром, гадание по звездам и другие формы оккультизма известны с глубокой древности. В Библии не раз упоминаются и различные оккультные практики того времени, и люди, прибегающие к ним. Ветхий завет различает хартуммим, чародеев и волшебников при дворе фараона, и хашшефим, магов, гадателей и чародеев, распространенных в Вавилонии, Ассирии и Палестине. Первые, вероятнее всего, были египетскими жрецами и известны главным образом тем, что повторили некоторые чудеса, совершенные перед фараоном Моисеем и Аароном. Их могущество не простирается дальше этого, великие чудеса, совершаемые Богом для спасения избранного народа, остаются для них недосягаемыми. Сила хартуммим, хотя и реальная, выглядит в библейском рассказе ограниченной. Вторые, хашшефим, чаще всего не были жрецами, хотя их деятельность так или иначе оказывается связанной с язычеством, особенно в Палестине. Гадатели и астрологи, вызывающие мертвых и изготовители приворотных зелий, они были широко распространены по древнему Востоку и пользовались популярностью у местных племен.
Для Израиля хашшефим представляли значительный соблазн, тем более что у них нашлись подражатели и среди самих иудеев. Поэтому синайское законодательство включает ряд запретов на занятия оккультной практикой. Наиболее подробно сформулирован этот запрет в Втор. 18:9-13 , где различные виды магии названы «мерзостью», по причине которой Бог отвергает предающихся магии хананеев. Характерно, что отвержение ворожбы, гаданий и вызывания мертвых обычно находится не в культовых и религиозно-практических разделах закона, но в его нравственной части; запрет на оккультную практику соседствует с запретом на блуд и требованием почитать старших (Лев.19:26-32) . Наряду с более или менее понятными вещами, закон перечисляет и давно забытые формы волшебства и чародейства. К числу таких архаических явлений можно отнести запрет варить козленка в молоке его матери, портить край бороды, стричь голову кругом и т.п.
Важное место в том, что Пятикнижие говорит о чародействе, занимает рассказ о Валааме, астрологе и прорицателе, вызванном, вероятно, из Вавилонии. Валаам, маг и заклинатель духов, тем не менее, был способен услышать волю Единого Бога. Он благословил Израиль, вместо того, чтобы проклясть его; согласно сообщению Чис. 23:23 , именно отсутствие волшебства и ворожбы в избранном народе сделало его неуязвимым для заклинателей.
В рассказе о первом израильском царе Сауле пророк Самуил говорит о волшебстве и идолопоклонстве как о тягчайших грехах, сопоставимых по существу с противлением воле Творца. Книга пророка Наума называет главными причинами гибели ассирийского царства жестокость и чародейство его обитателей.
Однако, поселившись в Ханаане, Израиль не избежал соблазна прибегнуть для достижения земного благополучия к популярным среди хананеев оккультным практикам. Многие пророки обличали эти факты, предупреждая, что волшебство и чародейство отвратительны Богу и являются прямым нарушением Завета. Гнев и сарказм обрушивают пророки как на самих чародеев, так и на тех, кто прибегает к их услугам, чтобы добиться желаемого ценой неверности Всемогущему. В День Господень, когда явится суд Божий над всею землей, всякое чародейство будет уничтожено и прорицатели будут посрамлены.
В Деяниях апостолов приводится ряд примеров столкновения апостолов с магами (в русском переводе они обычно называются волхвами), так или иначе противящимися проповеди Евангелия. Так, волхв Симон пытается купить у апостолов благодать Святого Духа за серебро, откуда появился и термин «симония». Елима и другие маги и прорицатели прямо характеризуются как служители сатаны. В целом Новый завет полностью подтверждает категорический запрет на занятия оккультизмом и магией, поскольку они несовместимы с верой в Господа Иисуса Христа.
Сразу замечу - я не церковный человек.
Мне куда ближе исламская идея уммы, чем церковная бюрократия христиан.
Но я не дурак и понимаю, что эта церковная бюрократия - исторически обусловленная фаза монотеизма.
Как, кстати, и доталмудический иудаизм.
Кстати, в исходной концовке натурально появлялись ангелы, но авторы струхнули и решили не злить свою атеистическую целевую аудиторию.
Главный злодей - гибрид Дэвида Кореша и Фреда Фелпса.
Дэвид Кореш - это тот пророк, которого замочили ФБРовцы во время осады американским правительством секты Ветвь Давидова (фильм показывает похожую осаду).
А Фред Фелпс, например, утверждает, что Бог ненавидит США, а разрушение башен-близнецов и смерть американских солдат в бесконечных войнах - это справедливое божественное наказание за отступничество и гордыню.
Вот - настоящий правоверный!
А вот ещё один антихристианский фильм, после которого сложно не поддержать христианство.
Фильм является чистым фэнтези - Ипатия ничего подобного не открывала, и вообще, минуточку, является христианской святой .
Но вы же не ждали от талмудистов услышать что-то хорошее о христианстве, правда?
Впрочем, любая критика со стороны талмудистов является антикритикой, пиаром.
Христиане в фильме показаны как культисты-аллахакбаровцы (коими они на деле и являлись), которые откровенно высмеивают языческих божков и ниспровергают основанное на рабстве и социальной несправедливости кастовое общество язычников.
Это роднит их не только с современными мусульманами, но и с "политическими религиями" двадцатого века - коммунизмом и нацизмом. Как мы знаем, немецкая аристократия ненавидела нацистов именно за их эгалитарность, отказ от кастовости и сословности. Другой вопрос, что в нагрузку шла украденная у англичан бредовая расовая теория - но тогда наука ещё не знала о структуре ДНК, поэтому дадим скидку нацистам на их недостаточную научную подкованность.
К христианам в фильме предъявляются четыре основных претензии: "враги науки", "ограничивают права женщин", "сжигают людей", "не любят евреев".
Учитывая, что западная наука зарождалась в монастырях - святилищах грамотности, а эффекты феминизма мы легко можем лицезреть в современном мире, такая критика бьёт мимо цели.
Что же касается сжигания людей и антисемитизма - тут, я думаю, комментарии не требуются.
События, описанные в фильме, повторялись много раз, и они повторятся вновь.
Ми заставым нэвэрных свынья уважать наш културный асобиннасть, слюшай!
Биомассу - в биореактор! Кафиров - в ГУЛАГ! Бей кафира бластером!
Покуда язычники будут возводить идолы - правоверные будут их жечь.
Всех деградантов, всех оккупантов - Сжечь! Сжечь!! Сжечь!!!
Огонь Герострата - огонь Прометея!
Башни. Будут. Гореть.
Дома. Надо. Сидеть.
Пол. Пот. Жив.
Мы выжжем старую траву, чтобы выросла новая.
FIRST-THOUGHT//GIVER-OF-WILL_KNOWS_ALL--ACKNOWLEDGE//SUBMIT!!
Сохранено
«Да не найдется у тебя ни кудесника, ни волхва, ни гадателя, ни чародея, ни заклинателя, ни вызывающего духов, ни знахаря, вопрошающего мертвых…» (Дварим, 18 глава)
Элеонора ХРИЗМАН
Фото предоставлены пресс-службой Музея библейских стран в Иерусалиме
Еврейская магия насчитывает трехтысячелетнюю историю, но отчего-то до последнего времени оставалась вне сферы серьезных исследований. Одно из последних существенных событий в этой в сфере — выставка «Ангелы и демоны: заклинания и амулеты в еврейской традиции», которая экспонировалась несколько лет назад в иерусалимском Музее библейских стран. На выставке можно было получить представление об этой сфере жизнедеятельности наших предков.
Евреи, как и другие народы, активно практиковали магию. Одним из первых волшебников был Лаван, тесть патриарха Иакова. Моисей и Аарон демонстрировали магические способности на приеме у фараона. Многим известным мудрецам-раввинам, в частности Баал Шем-Тову и Мааралю из Праги, приписывались недюжинные чудодейственные силы.
Несмотря на суровый танахический запрет на все виды колдовства и магии, озвученный уже во второй книге Торы Шмот — «Ворожеи не оставляй в живых», — магическая традиция существовала и во времена Первого Храма, действует она и сейчас. Мы сплевываем через левое плечо, когда дорогу переходит черная кошка, стучим по дереву, верим во вредоносную силу черных глаз, ни на секунду не задумываясь о том, что все перечисленные действия имеют прямое магическое значение. Одним из ярких примеров тому — магическая формула «Абракадабра», появляющаяся на амулетах третьего века нашей эры, которая до сих пор звучит на шоу фокусников и иллюзионистов.
Экпозиция «Ангелы и демоны» в Музее библейских стран включала в себя многочисленные талисманы, амулеты, заговоры и заклинания, выполненные на самых разных материалах, украшения-обереги, а также каббалистическую литературу и книги магических рецептов, большинство из которых до сих пор не были представлены вниманию широкой публики.
Эта выставка была первой в своем роде в Израиле, основную часть экспозиции составляли предметы из частной коллекции, что-то было в музее, отдельные вещи были редоставлены Управлением древностей. После открытия выставки, как отметила магистр египтологии Ори Меири, в музей начали звонить люди и сообщать о старых книгах, доставшихся им по наследству.
Черная магия… В еврейской традиции, как, впрочем, и у большинства других народов, практики черной магии, мягко говоря, не приветствовались. «Да не найдется у тебя никого, проводящего сына своего или дочь свою через огонь, ни кудесника, ни волхва, ни гадателя, ни чародея, ни заклинателя, ни вызывающего духов, ни знахаря, вопрошающего мертвых, ибо мерзок перед Господом всякий, делающий это…» (Дварим, 18-я глава). Однако это не мешало жителям Древнего мира в сложных ситуациях искать помощи у магов и чародеев.
«Источник большей части наших знаний о еврейской магии — Вавилон, именно там найдены многочисленные документы, свидетельствующие о традиционных ритуалах черной магии, наведении порчи, наложении проклятий, приворотах», — говорит Меири. Вавилонский Талмуд, например, рассказывает о колдуньях, живших отчужденно от общества. Особенно опасными, по мнению Талмуда, считались женщины, в основном пожилого возраста, сидевшие и, вероятно, колдовавшие на перекрестках дорог.
Арамейско-ивритские магические тексты были найдены на вавилонских чашах, обнаружены в знаменитой Каирской генизе. Несмотря на то, что древние евреи не подражали греко-римским практикам — писать проклятия на свинцовых пластинах, — в «Сефер а-разим», опять-таки обнаруженной в Каирской генизе, содержится рецепт составления проклятья врагов на металлических предметах.
Сохранились еврейские «куклы вуду» — маленькие фигурки со связанными руками и ногами — по мнению ученых, использовавшиеся в эротической магии. «Чтобы привлечь любовь, напиши имена на яйце и опусти его в огонь, и пусть, как этот огонь сжигает яйцо, также загорится любовь такой-то к такому-то, и не будет ей покоя, и ни на кого взглянуть она не сможет, пока не возгорится в ее сердце огонь любви», — один из способов приворота, который приводится в старинной книге с магическими рецептами. Нескольких минут знакомства с магическими предметами и манускриптами достаточно для того, чтобы проникнуться сокровенным страхом, который, наверняка, испытывали наши предки при общении с магами и колдунами.
Но если выполнение ритуалов черной магии требовало определенных знаний и способностей, то для того, чтобы навести на человека сглаз, можно было просто сильно позавидовать. Поэтому древние евреи не на шутку страшились дурного глаза и стремились всячески защититься от его последствий. Люди богатые и успешные старались скрыть свои достижения, дабы не привлечь дурной глаз. «Это верование было настолько сильным, что Талмуде мы находим любопытное утверждение о том, что «из 100 случаев смерти 99 случались из-за сглаза, и только один случай — по естественным причинам», поэтому уже в самые ранние периоды мы находим подтверждение тому, что люди стремились обороняться от дурного глаза», — пояснила Ори Меири.
Для отвода дурного глаза использовались зеркала разных форм, найденные в большинстве своем в захоронениях. На гипсовом основании размещался небольшой кусочек зеркала — глаз, улавливающий нехороший взгляд (на арамейском «эйна бишта») и возвращающий его завистнику. Существовали многоцелевые амулеты, в частности, сохранился такой амулет, созданный специально для девушки по имени Яита и призванный защитить ее от высокой температуры, озноба и дурного глаза. Существовали бумажные талисманы, писавшиеся на бумаге и «именем святых ангелов», отводящие буквально все виды глаз, которые только существуют — голубые, зеленые, большие, узкие, глаза женщины и мужчины, глаза юноши и старика… Такие талисманы вешались на стены дома. И в настоящее время широко распространены всевозможные хамсы.
Один из наиболее редких артефактов — круглый мраморный диск, изготовленный 2500 лет назад и обнаруженный в прошлом году на морском дне около Явне-Ям (рядом с кибуцем Пальмахим). Диск, представляющий собой огромный глаз, устанавливался на носу корабля. Остатки краски, которой был нарисован зрачок, сохранились до сих пор. Подтверждение распространенности таких талисманов можно найти на греческих вазах с изображениями кораблей, например, со сценой из путешествий Одиссея.
Не менее важным аспектом древней еврейской магии являлась защита дома. Начиналось все уже при входе в дом, для защиты которого использовались глиняные миски, испещренные спиралевидными письменами и перевернутые верх дном. Эта традиция была широко распространена в Вавилоне талмудического периода, в 5-6-м веках до нашей эры. Заговоренные чаши, закопанные у порога дома или расставленные по углам, служили западней для бесов и злых духов. Языки, использовавшиеся для написания заклинаний, разнятся — но общее у всех то, что заклинания написаны в форме спиралей, от центра к наружному краю чаши. Одна из версий, объясняющих эту последовательность, утверждает, что чтение написанного таким образом заклинания вызывало у беса головокружение. Более правдоподобное объяснение, по мнению современных ученых, заключается в том, что так было удобнее писать из-за техники письма. На многих чашах есть и изображения злых духов со связанными руками, что характерно для всех рисунков, изображающих демонов. Их руки всегда скованы, а на одной из современных чаш (19-20-й век, Сирия) изображенная демоница связана не только по рукам, но и по ногам».
Начиная со Средневековья большое распространение получили бумажные талисманы для охраны дома, которые вешались на стены. Заклинания, написанные на бумаге от руки или отпечатанные, одинарные или в четырех вариантах для всех четырех стен, защищали человеческое жилище от нашествия крыс, скорпионов, пожаров и эпидемий. Для разных стран характерны разные стили выполнения, в том числе и дизайнерский элемент. Текст бумажного талисмана из Италии дополнен изображениями танахических сцен, талисман же, найденный в Израиле — изображениями местных святых мест.
Еще одна обширная сфера магии посвящена манипуляциям, защищающим мать и ребенка, которая в древности была одной из наиболее развитых из-за всевозможных проблем, сопровождающих процесс беременности и родов, и воспитания младенца в первые месяцы его жизни. Самый большой враг матери и ребенка в еврейской традиции — это Лилит, первая жена Адама, которая после разрыва с мужем поклялась всячески вредить младенцам. На досуге Лилит соблазняет спящих мужчин. Об этом повествуют Талмуд и мидраши.
На всех талисманах, оберегающих мать и дитя, демоница изображена со связанными руками, как и все остальные бесы. Вокруг рисунка написаны заговоры и заклинания с упоминаниями разных ангелов, призванных защищать людей. Чаще всего встречаются ангелы Саной, Сансаной и Самангалоф, специализацией которых является защита именно от Лилит. В «Алфавите Бен-Сиры» Лилит предстает первой женой Адама, сбежавшей от него из-за сексуальных разногласий. Настигнутая посланными в погоню ангелами, она утверждала, что создана для того, чтобы губить новорожденных, но вынуждена была поклясться, что не будет вредить младенцам, у изголовья которых увидит изображения или имена задержавших ее ангелов. В одном из средневековых источников упоминается поверье, что смех ребенка во сне — признак того, что с ним играет Лилит, и его нужно щелкнуть по носу, чтобы прекратить наваждение.
Во многих общинах, в основном, восточных, и до сегодняшнего дня сохранился средневековый обычай охранять рожениц и новорожденных от Лилит с помощью нательных амулетов или листков с заклинаниями вроде «Прочь, Лилит!» и именами ангелов (Саной, Сансаной и Саманглоф), прикрепляемых над дверью в комнату роженицы и у изголовья ее постели. На сохранившихся до наших дней амулетах из Турции и Ирана, к примеру, изображены три этих ангела. Есть даже талисман — «гет» (разводное письмо) к Лилит, а также книга ангела Разиэля («Сефер Разиэль а-малах»), включающая магические и каббалистические тексты. Да и сам ангел Разиэль считается средством защиты от осложнений, возникающих при родах.
Амулеты и талисманы для личной защиты человека поражают своим разнообразием. Один из самыых удивительных талисманов — детская льняная маечка, обнаруженная археологами в Меарат а-игрот, где прятались повстанцы Бар Кохбы. На ее магическое предназначение указывают найденные рядом маленькие волосяные мешочки с органическими веществами, призванными защищать — соль, раковины, крысиный помет. Этот артефакт сохранился благодаря сухому климату Иудейской пустыни.
На украшениях, традиционно выполнявших роль амулетов, изображались рыбы, ящерицы, змеи, саламандры. Рыбы олицетворяли плодородие и защищали от сглаза. Хамсы, которые удалось найти, привезены из самых разных стран, в большинстве своем из Северной Африки: Марокко, Туниса, Алжира. Для Марокко характерны хамсы с изображениями змей и ящериц, саламандр. С течением времени хамса из обычного украшения превратилась в предмет религиозного обихода. Очень часто на талисманах появляется стих «Бен-Порат Йосеф, Бен-Порат але айн».
В еврейской магии придается исключительное значение букве и слову, и этому аспекту посвящен еще один зал выставки «Ангелы и демоны». Для евреев важны не только магические символы, но и магия самого Слова. Оттого здесь демонстрируются самые разнообразные примеры использования сочетания буквы и слов: оригинальный заговор в форме треугольника — амулет Византийского периода с греческим словом Агеос («святой»), где постепенно убирается по одной букве, точно так же, как в знаменитой еврейской мантре, обращенной к рабби Нахману из Умани.
Археологи находят также обрывки бумаги, обломки утвари, исписанные различными буквами алфавита. Сначала считалось, что это пробы пера каких-то древних писателей, но места, где были найдены подобные артефакты, не слишком подходили для занятий сочинительством, поэтому ученые сделали вывод об их магическом назначении. Очень часто буквы складывались определенным образом, ведь «цируфим» (сочетания букв и слов ивритского алфавита, составленные с определенной, чаще всего магической целью), как считали маги, способны призвать на помощь Высшие силы.
Отдельная история — множество магических и каббалистических книг, содержащих конкретные магические рецепты: как заставить кого-то влюбиться, как поссорить супругов и как их помирить, как предугадать заранее, будет ли счастлива та или иная пара, как лечить болезни и как их насылать. Большое значение уделялось рекомендациям относительно того, как забеременеть.
Ори Меири рассказала об одной из таких книг, где присутствуют знаки, совсем не похожие на буквы и пояснила, что это магические символы из мира египетской и греческой магии, заимствованные магией еврейской: «Здесь можно увидеть, как люди берут что-то извне и пытаются придать ему собственный смысл. Рядом с каждым значком можно увидеть ивритские буквы. Но, скорее всего, это не по-настоящему, потому что при более поздней попытке прочесть их никто особо не преуспел. Скорее всего, это что-то типа фантазии, попытки показать, что есть смысл, но его нет».
Большинство книг, содержащих конкретные магические рецепты, находятся в собрании очень среьезного коллекционера, есть те, которые случайно сохранились у людей, которые даже и не знали, насколько ценна, переданная по наследству ветхая книга. Более древние книги хранятся в различных музеях, в Управлении древностей. «Сефер Разиэль а-малах», датированная 1741-м годом и отпечатанная в Амстердаме, была дана Адаму самим ангелом Разиэлем. Только из одного имени этого ангела можно понять, что он относится к миру магии и мистики. «Раз» — это «сод», секрет, тайна. Одна из последних магических книг была издана в 2008 году, ее автор Ицхак Мизрахи, современный маг, который делает амулеты, привозит разные магические вещества из Марокко.
— Ори, в те времена люди искали кого-то, кто понимал во всех этих вещах…
— То же самое происходит и сегодня. Это целая область для исследований. Люди, предлагающие подобные услуги, считают себя обладателями определенной силы. Или у них был кто-то в семье и это передалось с генами, или они много учили и знают, или у них было какое-то откровение, повлиявшее на их занятия магией.
— А много ли в современном Израиле магов?
— Да, их достаточно много.
— Но как магия сочетается у евреев с верой в единого Бога?
— Действительно, с точки зрения Торы существуют опеределенные запреты, но исследователи Торы скажут, что всегда существуют нюансы. Отдельные цитаты, безусловно, запрещают магическую практику, но есть мнение, что запрещена лишь черная магия, а вот магия, связанная с врачеванием, как раз наоборот. Этому есть много подтверждений в Талмуде и в книгах мудрецов. Первое — вера в демонов и злых духов существует у евреев давно и прочно, еще со времен Первого Храма, и на практике это не вступает в противоречие с монотеизмом. Единственное, что в иудаизме почти не делается — не существует заклинаний Именем самого Б-га. Можно заклинать именами ангелов, но имя Всевышнего не используется.
— Каково отношение ко всему этому современных религиозных людей?
— По большей части, как к фольклору, и полностью отрицают наличие магии в иудаизме. С другой стороны, есть большие раввины, которые верят в это — и не только верят, но и практикуют магию, делаю камеи, например, рав Бацри, Ифельган, покойный рав Кадури. Один мой знакомый, вернувшийся в лоно религии, рассказывал мне, что рабби Нахман говорил: плавник рыбы — это «сгула». Что такое «сгула»? Это вещь, которая способна что-то сделать, повлиять на происходящие процессы. И данная вещь существует в природе, созданной Богом. И если мы воспользуемся этим, то это лишь усилим наши собственные силы, которые также даны нам Всевышним. Плавник рыбы поможет нам противостоять дурному глазу, и это нам дает Всевышний. Другими словами, совершить магическое действие — это воспользоваться чем-то уже существующем в мире, созданном Б-гом, обратив это в нашу пользу и на наше благо. А с другой стороны, если черная магия запрещена однозначно, то как тогда рассматривать такой ритуал, как «пульса де-нура», который время от времени проводят уважаемые в религиозном мире раввины?
— Как обстояло дело с еврейской магией в Европе?
— В ашкеназском мире магия тоже существовала, просто у восточных евреев больше развита культура талисманов-украшений. У ашкеназов больше книг, бумажных амулетов.
— У ашкеназов тоже была развита практика заимствований в магической сфере, как и у «мизрахим»?
— Магия — это традиция, потому что магические проявления присутствуют не только на Востоке или в Европе, все герои магических заклинаний и заговоров встречаются и там, и там. Вот, к примеру, книга, которую написал в 19-м веке дед моего деда в Курдистане. В ней мы видим те же темы, что и в книгах, написанных в других странах, а ведь тогда не было такой связи, как сейчас. Как есть заповеди, которые одинаковы для евреев, живших по всему миру, так существует и магическая традиция, пронизавшая все общины в диаспоре. Вообще, это требует более серьезного исследования. Практически до последнего времени магия оставалась вне сферы серьезных исследований. Именно сейчас наблюдается некоторое пробуждение, есть несколько уважаемых ученых, занимающихся этим — ведь магическая традиция насчитывает три тысячи лет!
— Реально ли найти первоначальный источник, что называется, начало начал?
— Ангела Саноя, защищающего от Лилит, и других родственных ему ангелов можно увидеть в образах Суни, Сусуни и Снигли на нееверейских талисманах византийского периода. По видимому, откуда-то они пришли. Есть мнения, что можно выстроить определенный маршрут их странствий по магическим традициям. В этом году вышла книга доктора Валаари о еврейской магии античного периода. Кроме того, он посещает современных магов и исследует их деятельность. Но нет серьезной библиографии.
— Почему рисунки, изображающие ангелов и демонов, столь примитивны?
— Я бы не стала называть этот рисунок примитивным. Действительно, есть в нем какая-то детскость, но думаю, что речь идет о неумении рисовать. Может быть, в этом заключен какой-то глубокий смысл, а может, примитивизм рисунка объясняется тем, что рисовали дети, так как только дети могут видеть бесов. Кроме того, из истории древнего Египта я знаю, что во многих случаях рисуют страшные вещи или явления в форме карикатуры, чтобы снизить уровень угрозы. И как есть сила слова, так существует сила изображения. В христианской традиции изображения демонов преследуют совершенно иную цель — напугать. Задача еврейской магии — обеспечить человеку ощущение безопасности, поэтому достаточно нарисовать демона схематически, но со связанными руками, и окружить заклинаниями. И цель будет достигнута.
— Не связано ли это с иудейской традицией не создавать изображений?
— Люди, занимавшиеся магическими практиками, были уверены в том, что действуют от имени Бога и религии. Все дошедшие до нас книги и амулеты не были отделены от религии, ведь раньше не было такого понятия — светский человек. Очень многие магические рецепты взяты из каббалистических книг, и нужно быть по-настоящему верующим человеком, чтобы убедить себя в том, что ты можешь воспользоваться этой силой, основанной на вере.
Аннотация:
Каждый из нас смотрит на других через призму собственных страстей. Но что делать, если сосед видит в вас ведьму… и хочет уничтожить?
[свернуть]
…Она летела по коридору, и вихрь тянулся за ней хвостом, сдирая со стен клочья обоев и плакаты. Её спутница-кошка тёрлась о шею хозяйки; изгибаясь, насмешливо моргала сквозь водопад чёрных как ночь волос. Эти волосы казались бесконечными, отполированными до зеркального блеска; они постоянно двигались, будто любимые змеи Горгоны, и манили всех за собой…
Она приближалась. Её руки свободно порхали по сторонам, рассекая ногтями воздух. Деловито стучали каблуки – тонкие иглы, от стука которых болезненно трепыхалось сердце, а с губ, что улыбались в любую погоду, срывался модный мотив.
Она приближалась.
С кончика его носа скатилась капля пота и упала куда-то в темноту. Дыхание стало хриплым и жарким. Разноцветные глаза – искристо-зелёный и невинно-голубой – будто рентген прошили дверь, чтобы вонзиться в него. Задыхаясь, он сполз ещё на дюйм ниже.
У девушек не бывает таких глаз. У девушек не бывает столь кукольно-белой кожи!..
Запах ядовитых цветов – совсем близко…
Девушки не могут знать пять языков. Не могут ездить на огромном мотоцикле. Они не могут зарабатывать больше мужчин!..
Сладкий мотивчик оборвался. Она поравнялась с щелью и вскинула ладонь, делая привычный колдовской пасс.
– Привет, Джейкоб!
Джейкоб Стоун резко захлопнул дверь.
Бесси-Бесс грустно мяукала над пустой миской. Почуяв возвращение хозяйки, она кинулась к ней и, выписывая восьмёрки вокруг её ног, принялась жаловаться на судьбу.
– Ах, негодяйка! Неужели всё слопала?
Селия Джонс расхохоталась и, балансируя, словно канатоходец над пропастью, двинулась на кухню. Поддерживая её намерения целиком и полностью, голодная Бесси тыкалась в неё носом и голосила, путаясь у хозяйки в ногах.
– Ну вот. – Доковыляв до холодильника, улыбнулась Селия. Холодные недра раскрылись, показав царство, наполовину забитое кошачьей едой, – Лови, маленькое чудовище!
Бесси-Бесс подпрыгнула и с урчанием, достойным настоящего тигра, заглотила кусочек лосося. Вторая подачка была съедена не так жадно: Бесси была воспитанной кошкой, поэтому, поймав еду в полёте, чинно отнесла её в миску, чтобы насладиться из неё.
Селия потянулась, потёрла усталые за день глаза. Сэндвич с огурцом и лососем, термос горячего шоколада, неизменный ноутбук и, разумеется, Бесси – всё это было взято в охапку и водружено вместе с ней на диван. Работа не отпускала и дома, поэтому Селия, немного похрустев огурцом, вскоре уставилась в мерцающий монитор, и меж её бровей пролегла морщинка. Бесси, получившая имя от египетской богини Бастед, опять вообразила себя котёнком: вспрыгнув на плечи хозяйке, она мягко играла её локонами и урчала, привычно прижимаясь к ней. Селия усмехалась, изредка гладила свой живой воротник и продолжала стучать по клавиатуре…
Селии Джонс было двадцать восемь лет. Она обожала сладости, лингвистику и электронный дизайн. Любила гонять на мотоцикле и проводить время в пёстрой компании друзей; любила кошек, свою маленькую квартирку, из которой смогла сделать райский уголок, свою работу-хобби и хобби-работу…
День Селии начинался с неизменного ритуала: обернув Бесси вокруг шеи, она бежала на прогулку и лишь после – надев кожаную куртку и любимый галстук – неслась на работу, чтобы создавать. Великолепные сайты, ярчайшие логотипы и реклама – «увидишь раз – и любовь на всю жизнь» – вот что Селия Джонс творила за день.
Многозадачность порождала рассеянность. Селия не укладывалась в сроки, опаздывала на работу и порой путала дни… Бывало, что не один, и не два клиента ждали её в офисе, недовольно цокая языком. Однако, делая ставку на личное обаяние, Селия встречала их белозубой улыбкой; не моргнув и глазом, придумывала невероятные бонусы за задержку проекта – и получала новый контракт.
Иногда улыбки не срабатывали. Тогда Селия пожимала плечами и, пританцовывая, отправлялась за конфеткой.
Она старалась справиться с любой задачей, добавляя в решение щепотку улыбок, горсть обаяния или внимательный взгляд. Она стремилась найти общий язык с каждым.
С каждым…
Ну почти.
Взбивая подушку с сушёной лавандой, Селия посмеивалась, вспоминая своего непутёвого соседа. Джейкоб Стоун жил в этом доме третий год и, сгорая от зависти, следил за всеми её успехами. Ничего выдающегося в нём не было – так, мелкий клерк в какой-то конторе – и тем забавнее казалась Селии его игра в великого борца. Она помнила отвисшую челюсть и оцепенение Джейкоба при первой встрече, свою приветливую улыбку – и хлопнувшую перед носом дверь. Знакомство состоялось, и…
Противостояние «Стоун-Джонс» началось.
Селия не слишком удивилась, увидев своё фото на сайте «Ведьмы среди нас». От души хохотала, разглядывая приходящую на её имя почту: все эти кресты, молитвы и угрозы на открытках, без сомнения пропитанных святой водой… Вскидывала бровь и усмехалась, читая электронные письма с подписью «Охотника на ведьм»…
Мелкие пакости и гадкие сообщения лишь раззадоривали Селию. У её друзей чесались руки, но она сдерживала их, как могла, считая Джейкоба Стоуна милым, безобидным психом. Селия отправляла письма в «Спам», регулярно посылала воздушные поцелуи закрытой двери и в ночь Хэллоуина громче всех кричала «Бу!» именно под соседским окном…
Селия веселилась и жила, как хотела, в полном согласии с миром и самой собой. Она совершенно не была связана с магией.
Но этому было суждено измениться.
Пена холодила щёки, мягко шлёпалась в раковину и тут же смывалась водой. Джейкоб брился – тщательно и неторопливо – то и дело вертел перед зеркалом лицом, выискивая незатронутые участки, и мысленно повторял в голове план на грядущий день. Пухлый отчёт – результат трёх бессонных ночей – лежал на столике, грея ему душу. Времени, чтобы успеть всё, хватало с лихвой; Джейкоб прямо-таки видел, как гордо он заходит в офис, отдав честь охраннику, пружинистой походкой шествует в зал заседаний, возлагает на кафедру свой отчёт и…
Из комнаты донёсся какой-то шорох. Брови Джейкоба сошлись к переносице. Он вышел из ванны – и окаменел.
Шлёп-шлёп – пена упала на лакированные, свежевычищенные туфли. Бритва в руке неудержимо затряслась.
В комнате находилась кошка. Кошка, которая хозяйничала у него дома: нюхала священные книги, брезгливо переступала лапками по исчерченному знаками ковру… Она прикасалась к его майке, штанам, так небрежно скинутым на пол, кончиком языка пробовала на вкус застарелое пятно от пролитого кофе… А потом – подняла голову и увидела его.
Их взгляды встретились. Джейкоб задохнулся и отпрянул, крестцом ударился о шкаф и выронил бритву. Спутница Ведьмы мяукнула и ступила к нему, но мозг Джейкоба уже лихорадочно заработал.
– Изыди, чудовище! – заорал он, бросаясь вперёд.
Немигающие зелёные глаза ослепительно сверкнули. Кошка сорвалась с места, одним прыжком заскочила в открытое окно и вихрем промчалась по парапету – только её и видели.
По лицу Джейкоба градом катился пот. Он закрыл окно, сотворив крестное знамение; дрожа от отвращения, собрал все вещи, которые трогала кошка, и покидал их в мусорное ведро, а после – залил все полы святой водой, не боясь затопить соседей. День обратился кошмаром: Джейкоб потерялся в безвременье, и только взгляд на часы заставил его подпрыгнуть, как от удара током. Подавившись молитвой, Джейкоб кинулся к зеркалу, чтобы закончить бритьё – и с размаху порезал щёку...
В тот день всё пошло не так. Дьявольские глаза – насмешливые, зелёные – мерещились у каждой встречной кошки, заставляя его перебегать на другую сторону улицы. В итоге, опоздав на час, взмыленный, пахнущий потом и страхом Джейкоб ворвался в зал заседаний и напоролся на мёртвую тишину. Чувствуя лёд каждым волоском, Джейкоб протиснулся на своё место и вытащил отчёт. Руки трясла мелкая дрожь, уши заложило, как от высокого давления, и только тычок в бок заставил его очнуться и медленно, деревянной походкой взойти на кафедру.
Лица коллег расплывались в глазах, галстук обернулся тонкой нейлоновой удавкой. Миссис Блэк, сидевшая в первом ряду, махнула ему рукой, чтобы выступление начиналось; изумруд на её пальце зловеще мигнул, и…
Не выдержав, Джейкоб выплеснул на страницы отчёта весь свой завтрак.
Вечером, спасаясь от холода под одеялом, Джейкоб скороговоркой читал молитвы, упрашивая послать кару на головы всех живущих ведьм. Он ни капли не сомневался, что кошку подослала Селия Джонс: вынюхивать, шарить, искать… Его слабые места, его тайны и секреты, собранные более, чем за пять лет…
Джейкоб корчился и бился, как муха в паутине, жмурился до звёздочек в глазах, но ядовитая зелень так и сияла из темноты, насылая на него свои хитрые проклятья.
На следующее утро вся подушка Джейкоба была в волосах. Стоило провести ладонью – и на ней оставался клок, отчего где-то в глубине тела начинала завывать паника. Отстояв в безумной очереди, Джейкоб был осмеян врачом («Это всё от нервов!») и побежал в аптеку за витаминами…
Но ситуация становилась всё хуже. Домашняя техника то и дело выходила из строя, задания на работе становились невыполнимыми, а взгляды сослуживцев – косыми, мелкие травмы не заставляли себя ждать, а шевелюра стремительно уменьшалась, облезая клочьями…
Спустя неделю Джейкоб начал седеть. Остатки волос выцветали, превращаясь в уродливые белые нити. Джейкоб ходил, как сомнамбула, скупая и заказывая по Интернету всю литературу по борьбе против ведьм. Мысли закручивались в тугой клубок, которым играла чёрная кошка, пока однажды он не выдержал – и сделал ответный ход.
– Бесси, я дома!
Селия захлопнула дверь и весело подмигнула своему отражению в зеркале. Миловидная ведьмочка – грива густейших волос, необыкновенные глаза с огоньком – подмигнула в ответ, улыбаясь от уха до уха. «Пожалуй, надо сменить линзы, – подумала Селия, нежно погладив стоящий на подоконнике цветок, – Может быть, мне подойдёт фиалковый?»
Обдумывая эту идею, она прошла на кухню, скользнула взглядом по пустой миске и огляделась. Никто не нёсся во весь опор, горя желанием её поприветствовать, никто не прятался под столом в засаде – так, что только блестят изумрудами глаза… Достав коробку кошачьего корма, Селия потрясла её, породив ритмичный звук мексиканских маракасов, а потом – хмыкнула и пожала плечами.
Особого беспокойства не было: в свою бытность котёнком, Бастед часто исследовала окружающий мир, возвращаясь под вечер с каким-нибудь трофеем – яркой ленточкой для волос, комочком старой губки или птичьим пухом… Став взрослой и умной кошкой, Бесси стала предпочитать дом, но иногда, вспоминая детство, любила отлучаться, чтобы сунуть нос (и не только) на чужую территорию.
Закинув в рот вишнёвый леденец, Селия плюхнулась на диван, устроилась поудобнее и взялась за книжку. Первый час, второй, третий – и глаза начали слипаться. Утопая в мягком, словно взбитое облако, диване, Селия клевала носом, пока наконец книга не выпала из ослабевших пальцев и вечер не перешёл в ночь…
Она проснулась в десять утра. По-кошачьи потянулась, изогнув хрустнувший позвоночник. Ветер дул из открытого окна, парусом раздувая занавеску и путая её волосы.
– С добрым утром, Бес… – зевая, проговорила Селия – и замолчала.
В квартире было тихо. Ни мяуканья, ни лёгкого стука от крадущихся коготков.
Вспомнив минувший день, Селия, посерьёзнев, медленно поднялась с дивана.
– Бесси? Бесс?
Отзыва не последовало.
– Ну что за несносная кошка! Опять загуляла!
Твёрдо решив, что устроит ей хорошую взбучку по возвращению, Селия стала собираться, проигнорировав от расстройства ежедневную пробежку.
На небе сгущались тучи; лавируя между машинами на мотоцикле, Селия крепко стискивала зубы и, чтобы успокоиться, повторяла в уме спряжения испанских глаголов…
Рабочий день, словно зыбучие пески, затягивал всё глубже и глубже. Драйва и удовольствия не было: Селия хмурилась, чаще обычного пропускала вопросы мимо ушей, то и дело поглядывала на часы... Шея с убранными вверх волосами сегодня казалась особенно голой и беззащитной. По ней скользил холодок, отчего Селия то и дело порывалась обхватить её ладонями, желая ощутить знакомое, живое тепло. Она никогда не брала Бесси на работу, но её фотография в весёлой рамочке стояла у монитора, всегда повышая ей настроение. Однако сегодня от взгляда на фото в её сердце втыкались булавки.
Едва дожив до конца рабочего дня, Селия помчалась домой – и с визгом тормозов остановилась у ближайшего магазина. В глазах появился лихорадочный блеск; руки по-птичьи точными движениями закидывали в корзину лучшие деликатесы: свежие сливки, хрусткую, в ледяной корочке, форель и парную телятину…
«Пожалуйста, окажись дома! Несносная кошка, нет, хорошая, замечательная кошка!..»
Оставив мотоцикл, Селия, шатаясь от груза объёмных пакетов, поспешила домой. Она вздрогнула всем телом, когда слева от неё, из подворотни, донеслось мяуканье. Чуть не свернув себе шею, Селия вихрем повернулась на звук, чтобы увидеть кота – крупного, холёного самца, который не спеша удалялся от неё мимо мусорных баков.
«А, может, всё из-за него?» – мелькнула безумная мысль. Кот был хорош, даже очень…
Покрепче ухватив пакеты, Селия кинулась в переулок, вообразив, что этот кот вполне может привести её к Бесси. «Дурочка, твоя кошка давным-давно дома!» – говорил внутренний голос, но булавки в сердце не исчезали, и Селия, идущая за котом, внезапно напрягла слух.
Из мусорного бака доносился вой. Глухой, далёкий и почти неслышный – он заставлял волосы подниматься на затылке, а руки – покрываться противным холодным потом. Что-то билось там, в глубине, задыхаясь от вони и недостатка кислорода, завывая из последних сил, перед тем, как…
Пакеты с покупками полетели из рук. Селия метнулась к баку, без усилий рванула вверх тяжеленную крышку и стала раскидывать мусор. Осколки бутылок, рваная масляная бумага, истлевшие тряпки, пакеты, мешки…
Грязный мешок дрогнул под рукой. Селия вцепилась в него, словно кошка, и одним движением порвала верёвку с туго завязанным узлом.
Затихший было вой вернулся рёвом. Чёрное, гибкое существо выпрыгнуло вперёд, ударилось о неё и свалилось вниз, неуклюже приземлившись на четыре лапы. Оно было готово дать дёру, но Селия оказалась быстрее. Селия плакала и прижимала его к груди, а существо плевалось и завывало, в клочья раздирая её рубашку…
Так они и появились на пороге ветлечебницы: девушка с заплаканными глазами и кошка – дрожащая мелкой дрожью, с порванным ухом и повреждённым хвостом.
Селия крепилась. Стискивая в руках нетронутый чай, смотрела, как Бесси после укола успокоительного сонно сидит на столе. Смотрела, как промывают мелкие ранки, как бережно зашивают слабо вздрагивающее ухо… И думала, чувствуя, как всё внутри сворачивается в ледяной комок: кто же посмел сотворить с ней такое?.. Лишь стоило представить, что было бы, опоздай она хоть на минуту – и у Селии отказывали ноги. Пару раз ветеринар кидался к ней, но Селия отвергала помощь, подталкивая его обратно к кошке.
Так прошло несколько часов. Застегнув пиджак на все пуговицы, Селия уложила спящую Бесси в корзинку и побрела к мотоциклу, спотыкаясь на каждом шагу. Чудом не угодив в аварию, она остановилась у дома, мимоходом заметив неподалёку соседку – миссис Грин и мужчину, тихо разговаривающего с ней.
Она не сразу признала в этом худом, с залысинами, человеке Джейкоба Стоуна. Этому помог взгляд: Селия не могла забыть то выражение глаз, что всегда появлялось у него при виде её.
Не договорив с миссис Грин, Джейкоб резко развернулся и пошёл – почти побежал – в противоположную Селии сторону. Всего мгновения хватило ему, чтобы убрать руки в карманы – но и Селии этого оказалось достаточно.
Вся тыльная сторона его ладоней была покрыта царапинами, будто кровавой паутинкой…
Постояв на месте минуту, Селия – бледная, с застывшим лицом – поднялась к себе в квартиру.
Бесси проснулась к вечеру. Она неуверенно ступала по дому, будто видела его впервые, вздрагивала от любого шороха и съела лишь пару кусочков из своей миски. Потом, забившись в самый дальний уголок, съёжилась там и тихо шипела, не даваясь Селии в руки.
В комнатах воцарилась духота: все окна были накрепко закрыты. Музыка, обычно звучавшая даже в ванной, в секунду оборвалась. Свет был выключен, и лишь мерцание ноутбука, на мониторе которого горел сайт «Ведьмы среди нас», освещал белое, как у призрака, лицо Селии Джонс.
Бесси мяукнула из своего угла и принялась тоненько завывать. У Селии дрогнули губы.
– Значит, война, – сказала она, захлопнув крышку ноутбука.
План был провален: целиком и полностью. Накладывая бинты на окровавленные руки, Джейкоб скрежетал зубами от боли и страха. Седые космы липли ко вспотевшему лбу, красные от лопнувших капилляров глаза то и дело обшаривали комнату, всё время натыкаясь на царивший в ней беспорядок: царапины на полу, разодранные в клочья подушки и разбросанные по углам книги…
Завязав последний бинт, Джейкоб с ногами забрался в кресло и обхватил руками колени. Непоправимая ошибка этого дня – его слабоволие – несомненно будет иметь последствия. Ну что, что помешало тебе прикончить её прямо здесь?!
Всхлипнув, Джейкоб уткнулся в колени лицом. Перед глазами кричала Спутница Ведьмы, широко раскрыв клыкастую, красную пасть. Спутница Ведьмы, которая была брошена в мешок – и спасена самой Ведьмой…
Ночь пролетела в молитвах и кошмарах. Освежив лицо холодной водой, Джейкоб, давясь, закинул в себя скудный завтрак и собрался на работу. Чемоданчик, шляпа и плащ – полностью экипированный Джейкоб Стоун твёрдой походкой вышел из квартиры, доставая ключ. Но…
Ключ скрежетнул по двери, промахнувшись мимо замочной скважины.
– Дорогу!
Сбросив оцепенение, Джейкоб вжался в дверь, всё ещё слабо веря в происходящее. Мимо него тянулась вереница грузчиков: деловитые, словно крупные муравьи, они тащили большие и маленькие зеркала, жаровни и сундуки, столики с кривоватыми ножками…
Из горла Джейкоба вырвался писк, когда рядом с ним пронесли огромный котёл, пару котелков поменьше… И метлу.
В конце коридора медленно распахнулась дверь.
– Заносите, ребята!
Глаза Джейкоба полезли из орбит. Пальцы впились в дверной косяк, будто желая выдрать кусок древесины… Вытянув изо рта вишнёвый леденец, Селия Джонс одарила его роскошной улыбкой и пропустила мимо себя метлу и всё остальное.
Подавившись криком, Джейкоб метнулся обратно в квартиру и с грохотом захлопнул за собой дверь.
Ведьма больше не пряталась. Обретя новые силы, она стала гулять ещё беззаботней, выглядеть – ещё красивей, а петь так, что у Джейкоба ныла каждая косточка. Из окон её квартиры шёл разноцветный дым, из карманов шлёпались черви, а в продуктовых пакетах шевелились жабы и паучки. Подруги-ведьмы в цветастых нарядах приходили каждую ночь; устраивая совместные шабаши, помадой рисовали пентаграммы на его двери, кричали его имя под окнами…
Джейкоб зажимал уши и катался на кровати, умоляя рассвет скорей наступить. Он худел и бледнел, перестал узнавать себя в зеркале и проводил всё свободное время за книгами, почти забросив свою работу.
Салем. Инквизиция. Молот Ведьм. Эти слова огненным вихрем крутились в его сознании, выжигая разум. Джейкоб рыдал и задыхался, корчась от страха перед Ведьмой, ибо с каждым днём она вытягивала из него жизнь.
Как-то утром, засев на своём посту у двери, Джейкоб увидел, как Селия Джонс, проходя мимо, издала радостное восклицание. Она наклонилась и подняла с пола нечто, сверкнувшее в пальцах тонким серебром. Скосив взгляд в сторону его двери, Селия загадочно улыбнулась – и спрятала находку в карман.
Вцепившись себе в голову, Джейкоб отполз от двери и, распластавшись, рухнул среди комнаты.
Серебряный. Тонкий. В их коридоре.
Разумеется, это был его волос.
Издав полувсхлип-полустон, Джейкоб поднял дрожащую ладонь. На ней лежала парочка таких же волосков…
Глаза неудержимо защипало.
Ведьма нашла его волос.
Счёт пошёл на дни.
Стоило этой мысли стрельнуть в мозгу, как его вывернуло наизнанку.
Джейкоба тошнило всю неделю. Взяв больничный, он, шатаясь, передвигался по дому зеленоватым мертвецом и тратил всё время на исторические книги. Приближался ноябрь, а вместе с ним – День Всех Святых. Джейкоб не сомневался, что на Хэллоуин Ведьма соберётся на свой главный шабаш. Финал близился, но Джейкоб совершенно не хотел погибать.
Голова распухала от знаний, защитные молитвы покрывали стены, потолок и его кожу; разгоняя тьму, в каждом уголке квартиры горела свеча… И внезапно Джейкоб понял, что он должен сделать. Разум прояснился до такой степени, что Джейкоб расхохотался.
Озарение вспыхнуло свечой. К нему вернулся аппетит и румянец, слабые пальцы окрепли, отражая готовность к бою.
– Я сделаю это! Ведьма ответит за всё!
Последняя книга захлопнулась, успев показать деву, объятую огнём. Джейкоб притиснул книгу к груди и, улыбаясь, закрыл глаза. Под ресницами залегли густые чёрные тени.
– Ворожеи… не оставляй в живых. – Прошептал Джейкоб.
Стежок – раз…
Стежок – два…
Стежок – три.
Селия откусила нитку и с удовлетворением осмотрела своё длиннющее платье. Тёмно-фиалковое под цвет фиалковых глаз, оно было приготовлено на Хэллоуин, полностью соответствуя образу великолепной ведьмы. Шелковистая ткань струилась сквозь пальцы, играя разными оттенками, и покрывала собой чуть ли не половину пола.
Робкое мяуканье, раздавшись снизу, отвлекло её от платья. Бесси ткнулась в лодыжку, прося ласки, и заглянула ей в глаза. Моментально подхватив любимицу, Селия прижала её к себе и стала баюкать.
– Всё в порядке, маленькая… Я с тобой…
Встав, Селия начала расхаживать по комнате. По углам, фосфоресцируя, светились бутафорские грибы; кружева паутины покрывали дизайнерскую мебель, а чугунный котёл, что гордо возвышался посередине ковра, стал вместилищем для книг. Зеркала – маленькие и большие, старинные и не очень – отражали Селию и кошку; их смутные силуэты то и дело мелькали в колбочках и склянках с надписью «Яд», то тут, то там раскиданных на стеллажах.
Остановившись у окна, Селия отодвинула занавеску и прищурилась. Сквозь тонкую щель она отлично видела Джейкоба Стоуна, который, воровато оглядываясь, тащил небольшую канистру.
Бесси хрипло зашипела и вывернулась из её объятий.
Губы Селии стянулись в ниточку. Но потом она усмехнулась и, насвистывая, стала складывать платье.
Хэллоуин приближался.
На улице зажигались тыквы. Измазанная чёрным и белым ребятня бегала от дома к дому, требуя «конфеты или жизнь», хрустела карамелью и блестящими обёртками. Привидения, вампиры и ведьмы всех мастей крались по переулкам вместе с осенней листвой, накидывались на обычных прохожих. Хохот, завывания и крики «Бу!» заставляли дребезжать стёкла и присоединяться ко всеобщему веселью…
Их дом не был исключением. Пожилые матроны с внуками, влюблённые парочки и одинокие любители приключений – все они, нацепив маски из резины и папье-маше, неслись по ступенькам, чтобы внести свою лепту в ночной хаос.
Но Джейкоб Стоун не спешил. Он стоял, сминая в руках вязаную шапочку, и медлил, разглядывая своё отражение в тусклом зеркале. Чёрный костюм без единого светлого участка оттенял его мертвенную белизну. Кончик языка то и дело смачивал сухие, потрескавшиеся губы; взгляд утыкался в стоящие рядом, у стены, предметы и, словно стыдясь, возвращался обратно в зеркало.
– Ах-ха-ха, – засмеялась на улице какая-то ведьма.
Джейкоб сглотнул скопившуюся в горле слизь и решился. Лом обжёг руку могильным холодом, бензин мерзко булькнул в наполненной до краёв канистре, но Джейкоб уже шёл по коридору, видя перед собой ту самую дверь…
Было тихо. Никто не видел его, дрожащего от предвкушения скорой мести. «Никто и не увидит», – вкрадчиво шепнул внутренний голос. Ведь это не так уж трудно: взломать дверь, разлить бензин и притаиться внутри, ожидая, мечтая, молясь… Она зайдёт, и останется лишь чиркнуть спичкой, выпрыгнуть в окно победителем и смотреть – долго, с наслаждением смотреть! – как распускается огненный цветок…
Дно канистры ударилось о пол. Рука в чёрной перчатке занесла лом, и капля пота скатилась на кончик носа.
– Джейкоб…
Пальцы дрогнули, внезапно онемев в тёплой перчатке.
– Дже-е-ей-коб…
Он обернулся…
…и окаменел.
По коридору плыла Ведьма.
Аметистовые глаза под чернильными бровями. Фарфоровый лик, светящийся в полутьме. Оскаленная кошка на плече: шерсть стоит на ней дыбом, и свет мерцает на каждом волоске. Платье – струящееся, невероятное – оно заполняет весь коридор, словно щупальцами тянется к нему вместе с волосами…
– Что ты здесь делаешь, Джейкоб?.. – сладким голосом вопрошает Ведьма.
Крик рвётся у него изнутри, но горло лишь сжимается спазмом. Он не верит в то, что происходит, ведь он своими глазами видел, как уходила из дома Селия Джонс. Она никогда не возвращается в Хэллоуин до утра, никогда!..
– Что ты задумал? Джейкоб?..
Пальцы ожили, крик прорвался наружу.
Джейкоб с силой размахнулся, занося перед собой лом.
Рука Ведьмы быстрее мысли скользнула в складки платья. В ладонь выскочила куколка и игла. Обострившимся до предела зрением он видел, как восковую куколку обхватили покрепче…
… и вонзили ей в сердце иглу.
Коридор заполнило шипение. Что-то блеснуло серебром на измятом, в царапинах, воске.
Лом гулко ударился о плиты пола. А следом полетел Джейкоб Стоун.
На его губах выступила розовая пена. Он судорожно дёрнулся, подкатился к ногам Селии, заставив её отшатнуться, дёрнулся ещё раз – и застыл.
Уняв дрожь, Селия достала телефон, чтобы вызвать скорую.
Закутавшись в плед¸ она сидела на диване, рассеянно помешивая ложечкой кофе с корицей. За пределами дома, внизу, карета скорой помощи увозила бездыханного Джейкоба Стоуна – неудачника, которому вздумалось умирать в День Всех Святых, нацепив на себя костюм взломщика… Медработники покачали головой, глядя на лом с бензином, поставили диагноз – инфаркт и посоветовали Селии – свидетельнице ужасного происшествия – попить успокоительной ромашки. Ни о какой попытке убийства речи быть не могло. Ни с его… Ни с её стороны.
Белёсая куколка лежала на столе. Отверстие в её груди прожигало Селии глаза. Она хотела только отпугнуть врага. Но вызвала смерть. Почему?..
Взяв куколку в руки, Селия вертела её так и эдак, рассматривала трещинки в воске – и отметины кошачьих зубов.
Что-то лёгкое соскользнуло с восковой поверхности, чтобы приземлиться на мизинце Селии. Она нахмурилась, поднося к свету тонкий – и совершенно седой волосок. На куколке было ещё много погрешностей: пылинок, кусочков грязи и колечек ниток. Бесси любила играть с тряпичными куклами и мягкими игрушками, утаскивая их в своё логово в углу. И эта кукла не была исключением…
Селия взглянула на Бесси.
Кошка сидела рядом и играла длинными лохмотьями, свисающими с её рукава.
Селия невольно улыбнулась. Самый тёмный час близился к концу, первые лучики солнца вот-вот позолотят занавеску.
«Что ж, – подумала Селия, доставая ноутбук, – Проблемы исчезают, стоит встретить их лицом к лицу. Кошки остаются котятами…
… а ворожеи – не оставляют в живых».
"Ворожеи не оставляй в живых" (Исход 22:18)
Я - ведьма! В ее голосе было столько гордыни, что хотелось сразу ударить так, что и мокрого места не останется. Увы, не вышло. Она была слишком быстрой. И она умела проходить сквозь стены. В прямом смысле слова. Ей не требовалось пробивать бетон и камень - она просто просачивалась сквозь кладку и плиты. И, судя по всему, без особо труда она могла исчезать и появляться там, где удара ее даги совсем не ждешь. Ведьма. Телекинетик, надо полагать... впрочем, сейчас все равно не до того, ведь главное - успеть раньше, успеть увернуться, ударить раньше, чем она успеет раньше... Дага прошла ровно, аккуратно, хорошо наточенное лезвие одним движением рассекло артерию и трубки системы подключения к Доспехам Бога. "Кто и что суть ведьмы и что с ними делать". Сложно сказать, когда конкретно рассмотрение данного вопроса из плоскости сугубо теоретической переместилось в плоскость практическую. Когда вышли из-под контроля мутации среди потомков тех, кто до Армагеддона подвергся модификациям с явного дьявольского попущения? Назвать точную дату, наверно, уже не сможет никто. Впрочем, к делу это отношения не имеет. Они - ведьмы и ведьмаки. Они искажают замысел Господен, самим своим существованием оскверняя природу человеческую. Они должны либо быть уничтожены, либо раскаяться и всю свою последующую жизнь посвятить искуплению своего врожденного греха, служа Господу и Святой Матери-Церкви. В какой-то степени они, может быть, даже хуже упырей, поскольку им проще спрятаться промеж людей, проще замаскироваться, проще прикинуться честными слугами Божьими. Чем они и пользуются, творя беззаконие и неся беду. Отвечают ли дети за грехи отцов? Да. Ведь эти "дети" - греховны сами по себе, грех наполняет их естество, грех движет ими. Грех блуда. Грех алчности. Грех зависти. Грех гордыни. Грех, который надлежит искупить. Да, и не так, как это принято в еретической клоаке Министерства иностранных дел, сиречь АХ. Сначала сестра Бор, а теперь эта... Ей удалось уйти. Навершие Скримера прошло сквозь ее нее, точно огромный боевой молот был ножичком для фруктов, а ведьмино тело - спелым сочным мягким плодом. Зато стена, в которую она вжималась, презрительно кривя в ухмылке сочные яркие губы, разлетелась, кирпичная кладка с грохотом разлетелась, осколки брызнули во все стороны. Через миг ее уже не было - только оседали клубы пыли, а из темной дыры в стене тянуло холодом и сыростью. Скример остановился с неохотой, жернова замерли, прекратив натужно перемалывать застрявшие промеж них осколки кирпича. Я найду тебя, ведьма. И в следующий раз ты от меня не уйдешь. Я тебе обещаю.
